29 декабря 2021 года на заседании Священного Синода имя священника Михаила Красноцветова было включено в поименный список Собора новомучеников и исповедников Церкви Русской (Журнал 111).
Каким образом Господь являет новые имена и прославляет Своих святых – великая тайна. Октябрьской ночью 1937 года в подвале тюменского горотдела НКВД прозвучал выстрел, оборвавший жизнь священника Михаила Красноцветова и тридцати четырех священнослужителей и мирян, проходивших по групповому делу 4447. Под покровом ночи машины с кровавым грузом выехали к месту массовых захоронений, где тела погибших были погребены в безвестной могиле. В день убиения, 12 октября, отцу Михаилу исполнилось пятьдесят два года. Это был день его рождения по старому стилю. Матушка Мария и шестеро детей потеряли мужа, отца и деда.
Выписка из протокола № 31 заседания тройки УНКВД Омской области от 10 октября 1937 г. Священник Михаил Красноцветов был расстрелян по постановлению тройки УНКВД Омской области по обвинению в принадлежности к контрреволюционной организации по статье 58-10-11. «Виновным себя не признал, но изобличается показаниями свидетелей и обвиняемых», – говорится в постановлении. Через двадцать лет, 9 февраля 1957 года, Михаил Григорьевич Красноцветов был посмертно реабилитирован Тюменским областным судом по архивному уголовному делу 1937 года «за отсутствием состава преступления». Реабилитация по второму делу 1931 года, по которому он обвинялся в контрреволюционной агитации против советской власти по статье 58-10 и был приговорен к заключению в концлагере сроком на пять лет, состоялась еще через тридцать лет, в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-х – 40-х и начала 50-х гг.». Родственникам ничего не сообщалось.
Выписка из протокола № 31 заседания тройки
УНКВД Омской области от 10 октября 1937 г
За это время отошла ко Господу матушка Мария, пережившая смерть двух старших сыновей и принявшая перед кончиной монашеский постриг. Младшие в год гибели отца были совсем юными, и казалось, памяти священника Михаила уготовано полное забвение. Как же пробились на свет свидетельства о его жизни? Конечно, благодаря семье – жене, детям, а впоследствии – внукам и правнукам. Особенный трепет вызывают записки матушки Марии, написанные ею незадолго до кончины. Это не просто воспоминания, а настоящая исповедальная повесть. «Чувствуя приближающийся конец моего земного странствия, хочу оставить вам, дорогие мои детки, то, что когда-то глубоко чувствовалось и сильно переживалось. Милосердный Господь дивным Промыслом Своим руководил, наставлял и выводил из глубин скорбей, отчаяния и полной безысходности». Это и есть ключ к постижению жизненного предназначения отца Михаила – в свете Божественного Промысла.Сначала был путь исканий… Вступив на традиционную для духовного сословия стезю, Михаил Красноцветов первым учеником окончил Калужское духовное училище и поступил в Калужскую семинарию, но, проучившись полтора года, неожиданно для родных уехал в Москву, где остановился у своей тетки и крестной – Веры Федоровны Радищевой. Окончив лучшую в Москве классическую гимназию Креймана, юноша поступил в Императорский Московский университет, но полного юридического курса завершить не удалось. Михаил Григорьевич рано связал себя семейными узами, и на него легли заботы по содержанию жены и детей. Между тем Российская империя неудержимо катилась в пропасть революции – и она грянула, подмяв собой прошлую безмятежную жизнь.
Говоря о первых годах революции, священник Владимир Красноцветов пишет: «Отец работал мировым судьей. Свирепствовал голод, падали нравственные устои, процветала коррупция. Отец старался жить честно и гнал в шею всех взяткодателей, чем вызывал недовольство у сослуживцев. На него строчили доносы, клеветали, иногда даже угрожали физической расправой. Все прежние ценности и устои разрушались до основания. Казалось, наступает конец света. Все чаще стали появляться мысли о бегстве в самую глушь, где, может быть, люди живут по-старому, в страхе Божием». Так в голодные годы гражданской войны Красноцветовы, ради спасения детей, оказались в селе Кротово Ишимского уезда, где Михаил Григорьевич получил должность пожарного страхового инструктора. Но и в Кротово царил голод. Жалованья Михаилу Григорьевичу не платили. Его должность вскоре упразднили, а весь север Ишимского уезда охватило крестьянское восстание.
Из воспоминаний Марии Николаевны: «Слухи смутно доносили, что везде ужасы, сражения и голод. По соседству с нами жила семья священника. Как-то разговорились, и тот посоветовал мужу ехать в Тобольск к архиерею и принять сан, тем более что он сын священника и учился в семинарии. Решили вопросить Господа, чтобы узнать волю Его святую. Написали записочки, положили в алтаре на престоле, помолились. Вышло: “Быть священником”».
Молодые супруги Красноцветовы. 1907 г.
По дороге в Тобольск Михаила Григорьевича арестовали. В портфеле нашли рекомендательные письма к архиерею и другие документы. Распорядились посадить в пустую нетопленую избу, приставили двух конвойных. Из воспоминаний отца Михаила в передаче Марии Николаевны: «Сижу, холод ужасный, чувствую – замерзаю. Стал стучать в дверь и требовать, чтобы перевели в теплое помещение. И перевели! И вот, оставшись один, стал молиться: “Господи, если Тебе угодно, чтобы я Тебе служил, спаси меня, а если казнишь – да будет воля Твоя!” Измученный пережитым, уснул и вижу сон. Передо мной большое светлое озеро. На другой стороне стоит Спаситель, и свет от Него струится великий, и все вокруг в свете. Протягиваю к Нему руки и говорю: “Господи, я к Тебе иду!” И слышу в ответ: “Иди”. Просыпаюсь и чувствую: позвал Господь. Стал спокоен, отдался на волю Божию».В конце концов Михаила Григорьевича отпустили, и он благополучно добрался до Тобольска. В скором времени архиепископ Николай посвятил его в священный сан: 22 октября (4 ноября) 1921 года во диакона и 24 октября (6 ноября) – во священника. Ставленническое дело Михаила Красноцветова было найдено нами в фондах Тобольского архива почти через сто лет – 2 сентября 2016 года, в день праздника обретения мощей священномученика Гермогена, после молитвы в Софийско-Успенском кафедральном соборе, где был рукоположен во священника Михаил Красноцветов.
На допросе ставленнику перед рукоположением проситель, Михаил Григорьев Красноцветов, показал: «От роду я имею 36 лет, сын священника Калужской епархии. Рукоположения во иерейский сан ищу для славы Божией и спасения душ с искренним намерением послужить святой Церкви». Новопоставленный иерей получил на руки определяющий указ. Владыка подарил отцу Михаилу много богослужебной литературы и уговаривал его остаться на служение в Тобольске, но тот попросил дать ему место в глубинке, где можно было укрыть семью, и в результате получил назначение к Вознесенской церкви в отдаленном селе МалоСкаредное Ишимского уезда.
Из воспоминаний Марии Николаевны: «Приезжаем к полному неустройству. В церкви все запущено. Дом священника еще свободен, но его уже собираются отобрать под школу. Из дома нас все-таки выгнали, и жить пришлось мужу в церковной сторожке, а мне с детьми – в тесной старой избе». Весной 1924 года отец Михаил получил новое назначение – к Покровской церкви села Аромашево. Мария Николаевна съездила во Владимир, где сумела продать доставшийся ей по наследству дом, но в собственном жилище им довелось пожить только пять лет. В 1929 году отца Михаила раскулачили. Дом и имущество отобрали, а семью выгнали на улицу. Лишенные крова, Красноцветовы должны были искать хоть какого-нибудь пристанища.
Сняли избу в деревне Чигаревой. Вскоре закрыли и храм. А 21 марта 1931 года приехали с обыском и священника Михаила забрали по обвинению в контрреволюционной агитации. Приговора он ожидал в тюменском ГПУ, откуда отправил родным почтовую открытку. До адресата она не дошла. Отец Михаил пишет: «Всем посылаю свое благословение; лично я совершенно спокоен, так как знаю, что на все воля Божия! Будьте спокойны и вы, не ропщите ни на кого: ведь не могу же я отказаться быть священником».
Наказание Михаил Красноцветов отбывал в Вишерском исправительно-трудовом лагере – четвертом отделении Соловецкого лагеря особого назначения, где ему удалось повидаться с матушкой Марией. «Я ездила навещать своего мужа в ссылке на Вишере. Скорбей и горя перенес он много. Бараки, где они спали, были сколочены из досок, и волосы за ночь примерзали к стене. Посылали на тяжелые работы – корчевать пни. Открывшееся кровотечение спасло его от корчевки, он получил работу счетовода».
В апреле 1935 года Михаил Красноцветов вернулся из лагерной ссылки в Тюмень. Как пишет его сын, священник Владимир Красноцветов, отец пришел «худой, с лысеющей головой, какой-то тихий… Для человека с высшим юридическим образованием, но с ярлыком бывшего лагерника, ему не было права на жизнь». Внучка отца Михаила монахиня Ольга вспоминает, что «дедушка в те дни, когда не служил, выполнял всю работу по дому: топил печку, варил обед. Бывал он в это время сумрачный, даже сердитый, но мы все его очень любили. На праздники взрослые и дети садились за стол, ели, что Бог послал. Очень любили петь русские народные песни. Как запоют, душа радуется. Все голосистые, музыкальные.
Сейчас, оглядываясь назад, не перестаю удивляться, какой силой духа должны были обладать наши взрослые, чтобы в то время уметь так радоваться и так петь!»
Михаил Красноцветов прожил с родными еще одно лето и зиму. Он поступил на службу в кладбищенскую Всехсвятскую церковь на должность псаломщика. Однако семейное благополучие длилось недолго. Сосед, работавший в НКВД, под большим секретом сообщил Михаилу Григорьевичу, что из центра пришла директива очистить город от недобитых «контриков» и уже составляются списки. И если он хочет спастись, то ему необходимо уехать недели на две – на три или даже на месяц. Однако отец Михаил, только начавший служить, не мог все бросить и на все просьбы отвечал, что если Богу будет угодно, чтобы он пострадал, то он подчинится воле Божией.
Фотография из следственного дела 1931 года
Накануне ареста. В центре отец Михаил с матушкой Марией. Слева от отца Михаила жена Григория Евфалия. В верхнем ряду, слева направо: Вадим, Ирина, Владимир. В нижнем ряду слева направо: сыновья Григория Миша и Павлик, дочери Ирины Галя и Вера. Священника Михаила Красноцветова арестовали 5 июля 1937 года. Накануне старший сын Григорий решил сфотографировать на память всю семью. Уговорили и отца, который не любил фотографироваться. Ночью того же дня пришли с обыском – и отца Михаила арестовали.Из книги «Прадеда расстрелянного лик» правнучки отца Михаила Марии Каменяка: «…Теплую одежду передать не удалось. Ушел он из дома в летнем плащике, а заключение продлилось до октября… Можно только догадываться, что, кроме холода и голода, пришлось пережить нашему прадеду за три месяца, прошедшие со дня его ареста до дня “приведения приговора в исполнение”. Никто никогда не узнает, какие “меры воздействия” применялись к арестованному, чтобы выбить необходимые показания, хотя, как видно из протоколов допросов, отец Михаил никого не оговорил и не оклеветал. Особенно жутко смотреть и сравнивать две его подписи под этими протоколами: первая – четкая и красивая, как обычный почерк Михаила Григорьевича.
Вторая выведена словно трясущейся рукой глубокого старика… Последним, кто видел отца живым, был Гриша. В начале октября, возвращаясь с работы, он встретил колонну конвоируемых арестантов, среди которых узнал отца. Отец тоже его увидел и крикнул: “Прощай, Гришенька!”» На этом воспоминания родных о священнике Михаиле кончаются. Даже о том, что отец Михаил расстрелян, семья узнала лишь много лет спустя.
Эстафету семейной памяти подхватила память народная. Первый том «Книги расстрелянных», куда вошли имена людей, погибших на территории Тюменской области от рук органов НКВД в годы большого террора, был издан в 1999 году. Эта книгу тюменский протоиерей Валерий Гордеев выслал прихожанке храма Александра Невского в Роттердаме (Нидерланды), и она попала в руки его настоятеля – правнука отца Михаила протоиерея Григория Красноцветова (+ 2017). Так спустя много лет о судьбе священника Михаила стало известно его родным. В 2002 году в Тюмень прибыл отец протоиерея Григория, внук отца Михаила, настоятель Казанского собора в Санкт-Петербурге протоиерей Павел Красноцветов (+ 2019). «В сопровождении местного священника протоиерея Валерия Гордеева мы посетили место погребения расстрелянных в северной части бывшего Затюменского кладбища, отслужили панихиду и помолились о священнике Михаиле и всех, там погребенных. Посетили и тюменский храм во имя Всех святых, где я, внук-священник, с особым чувством отслужил панихиду по своему деду-священнику там, где он молился последние дни своей жизни».
Представители священнического рода Красноцветовых из поколения в поколение продолжают служение пред престолом Божиим. Все сыновья отца Михаила, кроме рано умершего Ростислава, стали священниками. Потомки свято хранят память о безвинно погибшем деде и прадеде. В 2004 году были изданы две книги воспоминаний родных: «В руку Твоею жребий мой…» и «За все благодарите». В 2015 году правнучка отца Михаила монахиня Серафима (в миру Мария Каменяка) опубликовала на интернет-сайте Proza.ru литературно обработанные воспоминания «Прадеда расстрелянного лик». Многие ее стихотворения из цикла «Шрамы» посвящены прадеду-священнику, а теперь священномученику, Михаилу Красноцветову. Строки одного из них прозревают его грядущее прославление:
Из темницы ты вышел мрачной, Оставляя злодейский мир, И предстал в одеянии брачном К Царю славы на званый пир. Помолись же о нас ты Богу, Светлый мученик Михаил, Чтоб во свет твоего чертога И нас грешных Господь вселил.
Каким образом Господь являет новые имена и прославляет Своих святых – великая тайна. Октябрьской ночью 1937 года в подвале тюменского горотдела НКВД прозвучал выстрел, оборвавший жизнь священника Михаила Красноцветова и тридцати четырех священнослужителей и мирян, проходивших по групповому делу 4447. Под покровом ночи машины с кровавым грузом выехали к месту массовых захоронений, где тела погибших были погребены в безвестной могиле. В день убиения, 12 октября, отцу Михаилу исполнилось пятьдесят два года. Это был день его рождения по старому стилю. Матушка Мария и шестеро детей потеряли мужа, отца и деда.
Выписка из протокола № 31 заседания тройки УНКВД Омской области от 10 октября 1937 г. Священник Михаил Красноцветов был расстрелян по постановлению тройки УНКВД Омской области по обвинению в принадлежности к контрреволюционной организации по статье 58-10-11. «Виновным себя не признал, но изобличается показаниями свидетелей и обвиняемых», – говорится в постановлении. Через двадцать лет, 9 февраля 1957 года, Михаил Григорьевич Красноцветов был посмертно реабилитирован Тюменским областным судом по архивному уголовному делу 1937 года «за отсутствием состава преступления». Реабилитация по второму делу 1931 года, по которому он обвинялся в контрреволюционной агитации против советской власти по статье 58-10 и был приговорен к заключению в концлагере сроком на пять лет, состоялась еще через тридцать лет, в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-х – 40-х и начала 50-х гг.». Родственникам ничего не сообщалось.
Выписка из протокола № 31 заседания тройки
УНКВД Омской области от 10 октября 1937 г
За это время отошла ко Господу матушка Мария, пережившая смерть двух старших сыновей и принявшая перед кончиной монашеский постриг. Младшие в год гибели отца были совсем юными, и казалось, памяти священника Михаила уготовано полное забвение. Как же пробились на свет свидетельства о его жизни? Конечно, благодаря семье – жене, детям, а впоследствии – внукам и правнукам. Особенный трепет вызывают записки матушки Марии, написанные ею незадолго до кончины. Это не просто воспоминания, а настоящая исповедальная повесть. «Чувствуя приближающийся конец моего земного странствия, хочу оставить вам, дорогие мои детки, то, что когда-то глубоко чувствовалось и сильно переживалось. Милосердный Господь дивным Промыслом Своим руководил, наставлял и выводил из глубин скорбей, отчаяния и полной безысходности». Это и есть ключ к постижению жизненного предназначения отца Михаила – в свете Божественного Промысла.Сначала был путь исканий… Вступив на традиционную для духовного сословия стезю, Михаил Красноцветов первым учеником окончил Калужское духовное училище и поступил в Калужскую семинарию, но, проучившись полтора года, неожиданно для родных уехал в Москву, где остановился у своей тетки и крестной – Веры Федоровны Радищевой. Окончив лучшую в Москве классическую гимназию Креймана, юноша поступил в Императорский Московский университет, но полного юридического курса завершить не удалось. Михаил Григорьевич рано связал себя семейными узами, и на него легли заботы по содержанию жены и детей. Между тем Российская империя неудержимо катилась в пропасть революции – и она грянула, подмяв собой прошлую безмятежную жизнь.
Говоря о первых годах революции, священник Владимир Красноцветов пишет: «Отец работал мировым судьей. Свирепствовал голод, падали нравственные устои, процветала коррупция. Отец старался жить честно и гнал в шею всех взяткодателей, чем вызывал недовольство у сослуживцев. На него строчили доносы, клеветали, иногда даже угрожали физической расправой. Все прежние ценности и устои разрушались до основания. Казалось, наступает конец света. Все чаще стали появляться мысли о бегстве в самую глушь, где, может быть, люди живут по-старому, в страхе Божием». Так в голодные годы гражданской войны Красноцветовы, ради спасения детей, оказались в селе Кротово Ишимского уезда, где Михаил Григорьевич получил должность пожарного страхового инструктора. Но и в Кротово царил голод. Жалованья Михаилу Григорьевичу не платили. Его должность вскоре упразднили, а весь север Ишимского уезда охватило крестьянское восстание.
Из воспоминаний Марии Николаевны: «Слухи смутно доносили, что везде ужасы, сражения и голод. По соседству с нами жила семья священника. Как-то разговорились, и тот посоветовал мужу ехать в Тобольск к архиерею и принять сан, тем более что он сын священника и учился в семинарии. Решили вопросить Господа, чтобы узнать волю Его святую. Написали записочки, положили в алтаре на престоле, помолились. Вышло: “Быть священником”».
Молодые супруги Красноцветовы. 1907 г.
По дороге в Тобольск Михаила Григорьевича арестовали. В портфеле нашли рекомендательные письма к архиерею и другие документы. Распорядились посадить в пустую нетопленую избу, приставили двух конвойных. Из воспоминаний отца Михаила в передаче Марии Николаевны: «Сижу, холод ужасный, чувствую – замерзаю. Стал стучать в дверь и требовать, чтобы перевели в теплое помещение. И перевели! И вот, оставшись один, стал молиться: “Господи, если Тебе угодно, чтобы я Тебе служил, спаси меня, а если казнишь – да будет воля Твоя!” Измученный пережитым, уснул и вижу сон. Передо мной большое светлое озеро. На другой стороне стоит Спаситель, и свет от Него струится великий, и все вокруг в свете. Протягиваю к Нему руки и говорю: “Господи, я к Тебе иду!” И слышу в ответ: “Иди”. Просыпаюсь и чувствую: позвал Господь. Стал спокоен, отдался на волю Божию».В конце концов Михаила Григорьевича отпустили, и он благополучно добрался до Тобольска. В скором времени архиепископ Николай посвятил его в священный сан: 22 октября (4 ноября) 1921 года во диакона и 24 октября (6 ноября) – во священника. Ставленническое дело Михаила Красноцветова было найдено нами в фондах Тобольского архива почти через сто лет – 2 сентября 2016 года, в день праздника обретения мощей священномученика Гермогена, после молитвы в Софийско-Успенском кафедральном соборе, где был рукоположен во священника Михаил Красноцветов.
На допросе ставленнику перед рукоположением проситель, Михаил Григорьев Красноцветов, показал: «От роду я имею 36 лет, сын священника Калужской епархии. Рукоположения во иерейский сан ищу для славы Божией и спасения душ с искренним намерением послужить святой Церкви». Новопоставленный иерей получил на руки определяющий указ. Владыка подарил отцу Михаилу много богослужебной литературы и уговаривал его остаться на служение в Тобольске, но тот попросил дать ему место в глубинке, где можно было укрыть семью, и в результате получил назначение к Вознесенской церкви в отдаленном селе МалоСкаредное Ишимского уезда.
Из воспоминаний Марии Николаевны: «Приезжаем к полному неустройству. В церкви все запущено. Дом священника еще свободен, но его уже собираются отобрать под школу. Из дома нас все-таки выгнали, и жить пришлось мужу в церковной сторожке, а мне с детьми – в тесной старой избе». Весной 1924 года отец Михаил получил новое назначение – к Покровской церкви села Аромашево. Мария Николаевна съездила во Владимир, где сумела продать доставшийся ей по наследству дом, но в собственном жилище им довелось пожить только пять лет. В 1929 году отца Михаила раскулачили. Дом и имущество отобрали, а семью выгнали на улицу. Лишенные крова, Красноцветовы должны были искать хоть какого-нибудь пристанища.
Сняли избу в деревне Чигаревой. Вскоре закрыли и храм. А 21 марта 1931 года приехали с обыском и священника Михаила забрали по обвинению в контрреволюционной агитации. Приговора он ожидал в тюменском ГПУ, откуда отправил родным почтовую открытку. До адресата она не дошла. Отец Михаил пишет: «Всем посылаю свое благословение; лично я совершенно спокоен, так как знаю, что на все воля Божия! Будьте спокойны и вы, не ропщите ни на кого: ведь не могу же я отказаться быть священником».
Наказание Михаил Красноцветов отбывал в Вишерском исправительно-трудовом лагере – четвертом отделении Соловецкого лагеря особого назначения, где ему удалось повидаться с матушкой Марией. «Я ездила навещать своего мужа в ссылке на Вишере. Скорбей и горя перенес он много. Бараки, где они спали, были сколочены из досок, и волосы за ночь примерзали к стене. Посылали на тяжелые работы – корчевать пни. Открывшееся кровотечение спасло его от корчевки, он получил работу счетовода».
В апреле 1935 года Михаил Красноцветов вернулся из лагерной ссылки в Тюмень. Как пишет его сын, священник Владимир Красноцветов, отец пришел «худой, с лысеющей головой, какой-то тихий… Для человека с высшим юридическим образованием, но с ярлыком бывшего лагерника, ему не было права на жизнь». Внучка отца Михаила монахиня Ольга вспоминает, что «дедушка в те дни, когда не служил, выполнял всю работу по дому: топил печку, варил обед. Бывал он в это время сумрачный, даже сердитый, но мы все его очень любили. На праздники взрослые и дети садились за стол, ели, что Бог послал. Очень любили петь русские народные песни. Как запоют, душа радуется. Все голосистые, музыкальные.
Сейчас, оглядываясь назад, не перестаю удивляться, какой силой духа должны были обладать наши взрослые, чтобы в то время уметь так радоваться и так петь!»
Михаил Красноцветов прожил с родными еще одно лето и зиму. Он поступил на службу в кладбищенскую Всехсвятскую церковь на должность псаломщика. Однако семейное благополучие длилось недолго. Сосед, работавший в НКВД, под большим секретом сообщил Михаилу Григорьевичу, что из центра пришла директива очистить город от недобитых «контриков» и уже составляются списки. И если он хочет спастись, то ему необходимо уехать недели на две – на три или даже на месяц. Однако отец Михаил, только начавший служить, не мог все бросить и на все просьбы отвечал, что если Богу будет угодно, чтобы он пострадал, то он подчинится воле Божией.
Фотография из следственного дела 1931 года
Накануне ареста. В центре отец Михаил с матушкой Марией. Слева от отца Михаила жена Григория Евфалия. В верхнем ряду, слева направо: Вадим, Ирина, Владимир. В нижнем ряду слева направо: сыновья Григория Миша и Павлик, дочери Ирины Галя и Вера. Священника Михаила Красноцветова арестовали 5 июля 1937 года. Накануне старший сын Григорий решил сфотографировать на память всю семью. Уговорили и отца, который не любил фотографироваться. Ночью того же дня пришли с обыском – и отца Михаила арестовали.Из книги «Прадеда расстрелянного лик» правнучки отца Михаила Марии Каменяка: «…Теплую одежду передать не удалось. Ушел он из дома в летнем плащике, а заключение продлилось до октября… Можно только догадываться, что, кроме холода и голода, пришлось пережить нашему прадеду за три месяца, прошедшие со дня его ареста до дня “приведения приговора в исполнение”. Никто никогда не узнает, какие “меры воздействия” применялись к арестованному, чтобы выбить необходимые показания, хотя, как видно из протоколов допросов, отец Михаил никого не оговорил и не оклеветал. Особенно жутко смотреть и сравнивать две его подписи под этими протоколами: первая – четкая и красивая, как обычный почерк Михаила Григорьевича.
Вторая выведена словно трясущейся рукой глубокого старика… Последним, кто видел отца живым, был Гриша. В начале октября, возвращаясь с работы, он встретил колонну конвоируемых арестантов, среди которых узнал отца. Отец тоже его увидел и крикнул: “Прощай, Гришенька!”» На этом воспоминания родных о священнике Михаиле кончаются. Даже о том, что отец Михаил расстрелян, семья узнала лишь много лет спустя.
Эстафету семейной памяти подхватила память народная. Первый том «Книги расстрелянных», куда вошли имена людей, погибших на территории Тюменской области от рук органов НКВД в годы большого террора, был издан в 1999 году. Эта книгу тюменский протоиерей Валерий Гордеев выслал прихожанке храма Александра Невского в Роттердаме (Нидерланды), и она попала в руки его настоятеля – правнука отца Михаила протоиерея Григория Красноцветова (+ 2017). Так спустя много лет о судьбе священника Михаила стало известно его родным. В 2002 году в Тюмень прибыл отец протоиерея Григория, внук отца Михаила, настоятель Казанского собора в Санкт-Петербурге протоиерей Павел Красноцветов (+ 2019). «В сопровождении местного священника протоиерея Валерия Гордеева мы посетили место погребения расстрелянных в северной части бывшего Затюменского кладбища, отслужили панихиду и помолились о священнике Михаиле и всех, там погребенных. Посетили и тюменский храм во имя Всех святых, где я, внук-священник, с особым чувством отслужил панихиду по своему деду-священнику там, где он молился последние дни своей жизни».
Представители священнического рода Красноцветовых из поколения в поколение продолжают служение пред престолом Божиим. Все сыновья отца Михаила, кроме рано умершего Ростислава, стали священниками. Потомки свято хранят память о безвинно погибшем деде и прадеде. В 2004 году были изданы две книги воспоминаний родных: «В руку Твоею жребий мой…» и «За все благодарите». В 2015 году правнучка отца Михаила монахиня Серафима (в миру Мария Каменяка) опубликовала на интернет-сайте Proza.ru литературно обработанные воспоминания «Прадеда расстрелянного лик». Многие ее стихотворения из цикла «Шрамы» посвящены прадеду-священнику, а теперь священномученику, Михаилу Красноцветову. Строки одного из них прозревают его грядущее прославление:
Из темницы ты вышел мрачной, Оставляя злодейский мир, И предстал в одеянии брачном К Царю славы на званый пир. Помолись же о нас ты Богу, Светлый мученик Михаил, Чтоб во свет твоего чертога И нас грешных Господь вселил.
Галина Викторовна КОРОТАЕВА,
научный сотрудник Тобольской
духовной семинарии,
член комиссии
по канонизации святых
Тобольско-Тюменской епархии.
Фотографии из семейного архива Красноцветовых
КРАСНОЦВЕТОВ МИХАИЛ ГРИГОРЬЕВИЧ // Древо[сайт] — режим доступа: https://drevo-info.ru/articles/13680825.html свободный (дата обращения: 12.03.2024)